Остроконечные пики гор, пронзив тучи, устремились ввысь. Небесные странники-облака под таким мощным напором направились в долины, заполняя белесыми хлопьями скальные трещины и укутывая покрывалом редкие деревья. Облака дошли бы и до моря, но там, среди волн, гуляет ветер, и они остановились посередине склона, пугливо выглядывая из-за больших камней. И тут вышло солнце. Снег на вершинах заискрился, берег покрылся позолотой, и столько долгожданного тепла пришло в эти края, что весь пейзаж замер, нежась в ласковых лучах…
Случайным зрителем этой идеальной гармонии и красоты в театре Ее Величества Природы стала в прошлом августе лишь одна парусная яхта, вышедшая утром из пролива Хьелльсуннет курсом на Лофотенские острова.
Харстад, 68°48ˈ171N, 016°32ˈ994E
Тоскливые полосы ливня на окнах отеля и лиловая картинка погоды в Windy Map по приезде в Норвегию не предвещали ни красоты, ни гармонии. Наше давно задуманное плавание начиналось в городке Харстаде на острове Хиннёйа, что в губернии Тромс и Финнмарк. Город не удивил достопримечательностями, но там защищенная гостевая гавань и подход, доступный в любую погоду. Продуктовые магазины, хорошее транспортное сообщение, возможности для ремонта, само собой, вода, электричество — и все это за умеренную по нынешним временам плату.
В Харстаде шел местный чемпионат по ловле рыбы, и к вечеру рыбаки потянулись из моря к причалу. Жизнь закипела: измеряют, взвешивают… Гора рыбы растет, толпа зевак прибывает, но чувствуется северный характер — не шумно. Будь тут итальянцы или греки, их было бы слышно до Шпицбергена. Понемногу страсти разгораются. Вот кто‑то начинает спорить, широко разводя руками: думаю, это размеры рыбины, которую подцепили, но так и не подняли на борт. Самой большой оказалась треска весом 16,3 кг, а всего за два дня чемпионата выловили 1676 кг.
Здание морского вокзала в порту Харстада, куда заходят рыболовные, пассажирские и грузовые суда (максимальная осадка 9 м)
Лучшие места ловли, по рассказам бывалых, — между островами Сандсой и Акероя, риф Harstadgrunnen (напротив Харстада) и берег возле небольшого острова Кьеоя. По большей части рыба хорошо ловится на глубине до 120–140 м. Мы подумали: зачем искать ее в море, когда она нас уже нашла на причале? И купили у рыбаков 9‑килограммовую треску, объявив на борту День пескетарианства и чревоугодия.
Скрова, 68°10ˈ020N, 014°39ˈ831E
Утро выдалось — словами не передать! Горы и море купаются в солнышке, птички поют, двигатель урчит — лепота! В 05.40 отдаем швартовы и неспешно движемся к проливу Хьелльсуннет. В отличие от западной Норвегии, в северной ее части в зависимости от прилива или отлива случаются сильные течения, и этот факт обязательно нужно учитывать. В самых узких местах скорость приливных течений может достигать четырех узлов при высокой воде на север и при низкой на юг. Стараемся рассчитать время так, чтобы минимизировать их влияние. Данные по каждому проливу или узкости можно найти в норвежских справочниках Den Norske Los 1–7. На английском есть только седьмой том, а нашу акваторию описывают пятый и шестой на норвежском, но графики понятны.
В проливе встречный ветер до 18 узлов. Расходимся с двумя грузовыми судами, в районе Бальстадстраума преодолеваем небольшие водовороты и вскоре, оставив по траверзу Лёдинген, выходим на просторы Вест-фьорда. Ключевое слово тут «просторы», ибо Вест-фьорд — скорее большой залив, нежели классический фьорд. Со стороны моря от Будё до одного из самых западных островов Лофотенского архипелага примерно 50 миль, тут есть где разгуляться и ветру, и волне.
Слева по борту наблюдаем птиц. Это тупики, коренные обитатели Лофотенских островов. Мне говорили, что для тупиков уже не сезон, но, возможно, мы встретим их в открытом море. Встретили. Очень симпатичные и необычные птички. После периода гнездования живут в море и даже спят там, питаются мелкой рыбешкой. Моногамны, хотя зимуют вроде бы поодиночке: орнитологи до сих пор не понимают, где и как пары снова сходятся. Гнездятся в норах: самки откладывают яйца в мае-июне, а высиживают оба родителя. Потом птенец остается в гнезде до сорока дней. Это я к тому, что лучшее время для наблюдения за тупиками в колониях на берегу — с мая по июль. Они пугливы: завидев идущую яхту, быстро ретируются — и над водой, и под водой (отличные пловцы).
Не всем дано увидеть эти острова. Только чистому сердцу и смелому душой в страшный час, когда яростные волны грозят гибелью, открываются эти таинственные земли. И счастлив тот, кто ступит на их приветливые, солнечные берега, — он спасен. (Петер Кристен Асбьёрнсен, «Бакланы Ут-Рёста» )
Тупики, гагарки и тонкоклювые кайры нам встречались почти на всем пути до острова Скрова. Хорошо, что мы выбрали маршрут мористее и обошли Свелингсфлакет — большую группу островков и мелей. В этом морском заповеднике гнездится множество птиц, в том числе белохвостый орлан. Навигация там непростая: того и гляди въедешь в камень или мель, — поэтому большим яхтам лучше либо идти морем, либо огибать заповедник вдоль береговой линии острова Хиннёйа по большим глубинам и обозначенным навигационными знаками фарватеру.
Тем, кто выбирает морской путь, — бонус: если немного подвернуть к противоположному берегу Вест-фьорда, можно полюбоваться на маяк Транёй. Сам Хиннёйа является самым большим прибрежным островом Норвегии; второй по величине — Сенья. Ближе к Скрова с юго-запада пришла волна. Заходим в главную гавань и швартуемся к гостевому понтону, справа от паромной пристани.
После нескольких дней плохой погоды (в четверг, пятницу и субботу) воскресенье и понедельник выдались теплыми и солнечными. А вторник и среду обещают снова дождливыми и ветреными. Так что сегодня, спустя день после дождя (или за день до следующего), у нас поход в горы и покорение местного «эвереста» — Скрова-фьелет. Высота 281 м, довольно большая часть трассы оборудована страховочными веревками, поэтому идти относительно просто, хотя нагрузку чувствуешь. Мы нашли себе особое приключение, пытаясь спуститься по тропке, не обозначенной на информационном табло. Поначалу все шло хорошо, но спустя некоторое время мы уперлись в крутой склон, покрытый мокрой землей, травой и камнями. На таком ничего не стоит поскользнуться и улететь вниз, переломав ноги. Пришлось снова подняться и возвращаться прежним путем.
Хайкинг на Лофотенах удивителен. Сочетание гор и моря, разбросанные по воде островки и кораблики, какие‑то игрушечные деревенские домики на побережье являют взору зрителя, взобравшегося на вершину, фантастические картины. Весь этот яркий пейзаж украшен белыми полосами песчаных пляжей. Именно так видятся окрестности с вершины острова Скрова. Оттуда мы отправились вниз проверять, не подвело ли нас зрение и не были ли пляжи у подножья миражом, долетевшим до нас из тропиков посредством оптической рефракции. Все правда. И белый песок, и изумрудно-бирюзовая вода необыкновенной прозрачности. Все как на Сейшелах, пока не войдешь в воду. Ледяная! Искренне восхищаюсь моржами.
Свольвер, 68°14ˈ031N, 014°34ˈ222E
Ранним утром переходим в Свольвер, где будем прятаться от нового циклона с юго-запада. Швартуемся в гостевой гавани за мостом на остров Ламхольмен, к большому понтону. Здорово тут все организовано: у каждого причального места есть табличка с минимальной глубиной. Думали, что успеем сходить до обеда и дождя к Воротам Дьявола — природному каменному «мосту» на горе Флёя, но не сложилось: дождь начался и не заканчивался до следующего вечера, да еще и ветер разгулялся.
Свольвер, как и все Лофотены, обладает уникальным для Заполярья климатом благодаря проходящему неподалеку Гольфстриму. Как пишут, самая низкая среднемесячная температура тут наблюдалась в феврале (–3,7 ºС), а самая высокая — в июле (+16,8 ºС). А официант-аргентинец из ресторана сказал, что из 60 дней, которые он тут работает, 50 лил дождь.
.jpeg)
Сёрвоген, 67°53ˈ406N, 013°01ˈ752E
Дождавшись хорошей погоды, выходим. С запада дует встречный ветер 5–6 узлов, приличное волнение, оставшееся со вчерашнего дня. Без приключений добегаем 40 миль до Сёрвогена и швартуемся на гостевом понтоне сразу за входным волноломом. Милая рыбацкая деревушка с тучей чаек, оккупировавших все крыши и контролирующих вход и выход рыбаков из бухты. К нам птички не проявили интереса, хоть мы и покрутились перед ними, пока развешивали кранцы и примерялись к швартовке. Лишь недружелюбно покосились взглядом: «чего это они тут делают?»
Это самая западная точка нашего путешествия. Дальше только деревушка с незамысловатым названием О (Å). У нее есть города-побратимы Э (Eu) во Франции и Ю (Hjo) в Швеции. Мы прогулялись туда из Сёрвогена — там заканчивается автомобильная дорога и начинается Норвежское море, так называемое окраинное море. Интересно, что в советской, а позже в российской традиции включать его в состав Северного Ледовитого океана, а согласно Всемирной гидрографической организации оно относится к Атлантическому океану.
С 1840 по 1960 год О была одной из крупнейших рыбацких деревень. В отличие от других поселений, где, как правило, всем заправляла одна семья, тут каким‑то образом сложилось два правящих клана: семья Эллингсен и семья Нильсен/Хеннум. И потому всего было по два: два рыбацких дока, два кластера рыбацких хижин, два завода по производству рыбьего жира, ну и две усадьбы. В начале века тут жило 90 человек и около 500 приезжали на рыбалку. Сейчас деревушка существует в основном за счет туризма. Неподалеку находится известный благодаря рассказу Эдгара По «Низвержение в Мальстрём» водоворот, в самое сердце которого туристов возят RIBʼы с мощными моторами.
Хеннингсвер, 68°09ˈ060N, 014°12ˈ094E
Утром вышли курсом на Хеннингсвер. То ли конец августа тут уже не сезон, то ли мы просто везунчики, но куда бы мы ни пришли, везде находились места для швартовки. По прибытии встали так хорошо, а деревушка была настолько симпатична, что я потом скрепя сердце отдавал швартовы — до такой степени не хотелось уходить. Уютные барчики и кафе, художественный музей, стеклодувная мастерская, даже баня! Пожалуй, это самое приятное место из тех, что мы видели на Лофотенах.
В 1769 году на островках Хеймёй и Хелландсёй проживало всего четверо. Спустя год открыли отель типа «постель-завтрак», получили лицензию на торговлю спиртным, и к 1881 году Хеннингсвер стал самой большой рыбацкой деревней на Лофотенах: 113 рорбу, 70 домов, семь пирсов, склад угля, пекарня и пр. А в ХХ веке здесь появились мосты, волнорезы и футбольное поле, фото которого с воздуха растиражировано в Интернете. Вот она, созидающая сила лицензии на торговлю алкоголем! Я отправился посмотреть на него рано утром, в день выхода. Неподалеку от ворот лежал мяч, и ноги сами решили сделать пару финтов и забить гол. Необычно: гоняешь мяч, а вокруг полярное море.
Стокмаркнес, 68°34ˈ008N, 014°54ˈ982E
Еще в Харстаде нам не только давали советы относительно тупиков, но и рекомендовали возвращаться проливами Наппстраум или Гимсёстраум. К последнему мы поначалу и направились, но встречный ветер, волна и течение сильно мешали, поэтому мы развернулись и спустя несколько часов, обогнув с юга уже знакомый остров Скрова, пошли по проливу Рафтсунд (одной из главных местных судоходных артерий) в городок Стокмаркнес, где собирались встать на ночевку в гостевой гавани сразу за мостом.
С утра было сыро, безветренно и туманно. Мы без суеты позавтракали, дождались, пока дымка рассеется, и тронулись в путь. Увы, туман мы видели не последний раз. Острова Хадселойя, Лангойя и Андойя — это уже архипелаг Вестролен. Горы тут тоже высокие, но пики не такие острые, как на Лофотенах. Сортланн, расположенный примерно в 15 милях от Стокмаркнеса, позиционируется как голубой город: в 1999 году по предложению художника Бьёрна Эльвенеса здания должны были выкрасить в синий цвет (по мнению сторонников проекта, это прибавляло городу индивидуальности). Действительно, синих домов на берегу довольно много, что для Норвегии с ее яркими красными, желтыми и белыми строениями редкость. Но цельного впечатления «голубой город» у нас не оставил. По крайней мере с воды он таким не выглядит. Что‑то пошло не так: или краска кончилась, или разногласия относительно проекта не позволили довести его до логического завершения.
У южной части острова Андёйа облака опустились еще ближе к морю. Искусственный пролив между Андёйей и Хиннёей у деревушки Рисойхамн хоть и обставлен знаками, но при длине примерно 2,3 мили и ширине около 100 м выглядит крайне неприятно. Слева и справа — резкий перепад глубин от шести метров до одного. Я не совался в него, пока АИС не подтвердила, что впереди нет больших судов: при плохой видимости повстречаться тут с кем‑либо не было никакого желания. При сильном ветре и волнении на море этот пролив также не видится безопасным для парусников.
Как только мы вышли на свободную воду, вроде бы подул ветерок и туман начал рассеиваться, но… Предыдущее действие было лишь прелюдией к остальному спектаклю. В проливе между островами Хиннёйа и Грютёйа нас накрыло совсем. Нет ничего хуже, чем плавание в узкости при нулевой видимости. Включаем огни, радар, выставляем наблюдение на носу и по бортам, сбавляем ход и потихоньку по приборам движемся к выходу. Где‑то слева навстречу идет грузовое судно, потом расходимся с паромом, который курсирует через пролив; он прошел совсем рядом с нашей кормой, но мы его и не видели, и не слышали…
Спустя час мы вышли из пролива, а туман, кажется, стал еще гуще. Первоначально мы планировали идти на ночевку в Энгенес, но при такой «невидимости» лучше швартоваться в знакомом порту, и самое правильное сейчас решение — идти в Харстад. Меняем курс и проходим на юг вдоль мелких островов, ограждающих залив, где находится Харстад. В точке пересечения нашего трека недельной давности появляются огни города. Ура! Мы швартуемся и чувствуем себя почти как дома. Остаемся на две ночи, так как по прогнозу в понедельник снова штормовой ветер. Вслед за нами приходит из тумана и встает по соседству в ожидании хорошей погоды яхта под французским флагом. Мы и выйдем потом почти одновременно, только они уйдут на юг, а мы на север.
Финнснес, 69°14ˈ383N, 017°58ˈ762E
Выйдя из Харстада и порадовавшись впервые за весь поход попутному ветру, мы распустили паруса. Эол посмеялся над нами и тут же усилился до 30 узлов. Пришлось брать рифы. К сожалению, прогноз изменился не в лучшую сторону, зато нет тумана. Перед переходом в Тромсё мы наметили две возможные гостевые гавани. Одна из них — Финнснес, дальше на север по проливу после Сольберг-фьорда. Там две марины: в старой гавани гостевых мест для больших яхт нет, а вторая обозначена в норвежской лоции Havneguiden сразу после моста на остров Сенья. Тут мы в итоге и встали, хоть и пришлось просить шотландца на заслуженном двухмачтовом иоле чуть продвинуться, так как он застыл ровно посередине гостевого понтона. Покряхтел, поохал, но подвинулся, а мы в долгу не остались: подарили ему бутылку вина.
После моста ветер пропал, как будто его и не было. Стоим в защищенном от непогоды месте, единственное — очень узкий вход у самого берега, и приходится огибать волнолом близко к нему. Внимание! Ширина входа не больше 12 м, глубина на карте 3 м, и заходить нужно точно посередине: и со стороны мола, и со стороны берега камни. Так что на входе лучше чаек не считать и на девушек норвежских не заглядываться.
Финнснес — ничем не примечательный современный город. Но стоянка недорогая, магазины недалеко, вода и электричество на пирсе, топливо — на соседнем, до Тромсё рукой подать. В общем, прекрасное место, чтобы отоспаться и отдохнуть от трудов праведных или оставить яхту и исследовать соседний остров Сенья. Утром гуляем, потом докупаем вина и рыбы и выходим.
Эйдкьосен, 69°40ˈ399N 018°44ˈ902E
До Эйдкьосена, пригорода Тромсё, два узких пролива: живописный и спокойный Гисундет и стремительный Страумсфьорд. Приливные течения слева от острова Рейя (если идти с юга) достигают 6–7 узлов. На подходе догоняем местную яхту, которая в ожидании попутного течения лежит в дрейфе. По расчетам, ко времени нашего подхода течение на запад будет уже слабое. Как только приближаемся, на яхте тоже заводят двигатель, майнают стаксель и идут в проход. Мы курс не меняем, хотя при более сильном течении лучше идти ближе к берегу. За нами с такой же скоростью в сторону Тромсё идет рыбак. В 18.00 швартуемся. Наше 360‑мильное двухнедельное плавание подошло к концу.
Перед отъездом успеваем еще сгонять на остров Соммарёй и погулять по Тромсё. Соммарёй — популярное место с красивыми видами и белыми пляжами (для моржей, конечно же). Но главное другое: в этом городе нет… времени.
Все началось с того, что согласно проекту Visit Norway Министерства по туризму для усиления привлекательности этих мест решили использовать такое природное явление, как не заходящее за горизонт солнце. В Соммарёй оно не заходит 69 дней — со второй половины мая почти до конца июля. И придумали историю: если солнце никогда не заходит, то и торопиться некуда, так как отпадает проблема нехватки времени — оно есть всегда. А кто‑то пошел дальше и предложил жителям деревни вообще отказаться от времени. Местным идея понравилась, и 321 человек под этим подписался. Инициативу подхватила солидная организация Innovasjon Norge, и новость о маленькой норвежской деревне Соммарёй, где люди живут без времени, облетела планету. Ее подхватили мировые СМИ и прочли более миллиарда человек! Такой вот рекламный ход для привлечения туристов на север Норвегии в летние месяцы.
В любой яхтенной гавани северной Норвегии чайки всегда на страже
А Тромсё, город, где стартовали многие полярные экспедиции, чье имя связано с Амундсеном и Нансеном, заслуживает отдельного рассказа. Но о нем как‑нибудь в следующий раз, ведь конец одного путешествия, как я люблю говорить, — это всегда начало следующего. Всегда нужно оставлять что‑то на потом, как монетку в фонтане. Например, чтобы вернуться и съесть булочку с корицей в пекарне, открытой в 1844 году в деревушке О, и попытаться добыть ее старый рецепт. Или остаться на месяц-другой в Соммарёйе, чтобы узнать, как там живется вне времени. Или приехать весной, чтобы попробовать местное сезонное блюдо Mackøl og måsegg — пиво «Макк» с яйцами чайки. Вареные яйца подают на лепешке со сливочным маслом, чтобы оно слегка таяло. Пиво варят в Тромсё, оно должно быть в стеклянной бутылке и охлаждено в заполярной воде. Попробовав, потом можно в любой портовой таверне от Гамбурга до Нантакета, ввалившись туда в непромоканце прямо с палубы яхты и желая промочить пересохшее во время шторма горло, требовать Mackøl og måsegg. И если почему‑то его нет в меню, шумно выразить возмущение, а поостыв, уже спокойно поведать раскрывшим от удивления рот посетителям, как красив дальний норвежский север и как вкусны горячие яйца чайки на лепешке с маслом.
