Начала этого плавания, которое заняло три недели, с 1 по 22 июля, пришлось ждать, как обещанного из поговорки: три долгих непростых года. И тем не менее оно состоялось.
Год лодку Hallberg-Rassy 48 строили на верфи, еще два она ждала встречи со своим владельцем. Никто не желал путешествовать в режиме «спасательной операции», объясняя контролирующим органам сквозь маску, что именно сейчас нам нужно реализовать свои давние мечты. Хотелось спокойно насладиться яхтенной инфраструктурой Скандинавии, откуда мы стартовали, выбрав правильное время, так как сезон там довольно короток. В начале июля мне удалось добраться из Санкт-Петербурга через границы Шенгенского союза в Швецию, на верфь Hallberg-Rassy в городок Эллос на острове Оруст, что в 40 милях по воде от Гётеборга.
Сразу после сдачи лодки наша команда: судовладелец с женой и я — поучаствовала в любительских гонках-покатушках среди обладателей яхт Hallberg-Rassy, где каждый получил приз в своей личной номинации, например за самый громкий экипаж или за самый почтенный возраст лодки. Нам досталась награда за самый экзотический флаг — флаг Республики Палау (есть такое островное государство в Филиппинском море Тихого океана). После веселых стартов все уселись за длинные столы и под бокальчик принялись рассказывать друг другу морские истории.
Оснащение нашей лодки вполне соответствовало цели — независимым плаваниям в любых (кроме ледовых) морях и океанах с экипажем из двух-трех человек, безопасно и с максимальным комфортом. Английский термин Bluewater Cruiser довольно точно описывает такой класс лодок. Под этим следует понимать мореходность и автономность в дальних плаваниях, возможность управлять парусами посредством кнопок без команды «Свистать всех наверх», чудо превращения морской воды в пресную для разных хозяйственных нужд и всевозможную навигационную электронику. Рациональная конструкция, шведское качество строительства и полезное оборудование: генератор, отопители и кондиционеры — позволяют не мерзнуть в лодке в холодных широтах и не обливаться потом в тропиках.
Покинув верфь, мы двинулись на юг, и первым удобным транзитным местом отдыха нам послужил Варберг в проливе Каттегат, старинный городок со средневековой крепостью на одном берегу акватории и вполне современными зданиями порта на другом. Заходили в марину уже в сумерках, при сильном северном ветре, но добротная шведская навигационная обстановка позволила уверенно подойти к причалу и встать к нему самым простым способом — лагом, благо серьезных приливов в Каттегате нет и можно не следить ночь напролет за натяжением швартовов. Утром автоматическая касса позволила оплатить положенную сумму, не дожидаясь открытия офиса, и продолжить путь на юг, к берегам Дании.
Вышли в пролив Зунд. Замок Кронборг (он же Эльсинор шекспировского Гамлета) стоит на своем месте и все так же хорош (не только благодаря Шекспиру). Правда, как говорит владелец «нашей» Hallberg-Rassy 48, полвека назад крыша была другого цвета… Пятьдесят лет назад! Как здорово, что юношеские мечты сбываются, вовремя прочитанные нужные книги и рассказы не забываются и положительно влияют на дальнейшую жизнь!
В Копенгагене стояли в привычном месте, рядом с королевским дворцом Амалиенборг, у городской набережной, где современная архитектура прекрасно уживается с классической. Несмотря на фестиваль выходного дня, удалось найти местечко по корме исследовательского судна Navigator, стоящего там не один десяток лет. Швартуясь в маринах, постоянно встречаешь единомышленников с похожим яхтенным менталитетом, а вот в центре большого города нужно быть готовым к тому, что не все гуляющие разделяют твои пристрастия. Так вот, в Копенгагене местные жители, даже будучи в сильно «приподнятом» настроении, ведут себя адекватно, и никто не кидается — ни камнями, ни на шею.
Гибридные паромы с форштевнями типа «тяни-толкай» ходят туда-сюда. Издали их «роторные паруса» напоминают дымовые, но не дымящие трубы колесных предков-пароходов с Волги или Миссисипи. Прошло всего сто лет с момента постройки первого роторного судна, и эта идея вновь оживает, причем в тех же местах, у остзейских берегов.
Гром и ночные молнии у острова Фемарн (Германия) на пути в Нойштадт (тоже Германия) предупреждали моряков о том, что, раз уж пришла мысль брать рифы, бери их не откладывая. Шквалы из-под низких туч лишний раз подтверждали это правило, а ярчайшая луна делала картину еще красочнее.
Старый город Нойштадт-ин-Хольштайн (не путайте этот голштинский Новгород с десятком других по всей Германии!), с которым нас знакомил один любезный местный житель, показался совсем не таким маленьким и скучным, а пиво в ресторанчиках постройки ХVIII века сделало прогулку еще более душевной. Интересный факт: текущие события в мире привели к тому, что в европейских ресторанах все больше сотрудников хорошо говорят по-русски… При населении 16 000 человек в городке целых четыре (!) яхт-клуба, от огромной Ancora Marina на 1400 швартовных мест до скромной муниципальной стоянки на 80 лодок у городской набережной.
В этих местах чайки кормятся настолько хорошо, что обильные результаты их пищеварения раздражают не только эстетически: после них остаются «химические ожоги» на блестящих корпусах автомобилей и лодках. Для борьбы с этим явлением уже недостаточно силуэта совы или парящего ястреба, и владельцы марин придумали новое средство — периодическую трансляцию истошных воплей этих самых чаек. Не знаю, как птицы, но люди с расшатанными нервами стараются держаться подальше…
Как бы ни хотелось немного «срезать угол» и пройти маршрутом покороче, делать это можно только в знакомом регионе. Вознамерились пройти под мостом на Фемарн, но запас высоты над мачтой 250 мм не позволил, так что пришлось обходить остров с севера. А там вовсю ведут работы — строят туннель, чтобы добираться из Шлезвига в Данию было удобнее (вместо пяти часов из Гамбурга в Копенгаген можно будет доехать за два). Посмотрим… Причем надводной безопасности строительства уделяют такое внимание, что выслали за нами целый буксир — диспетчеру показалось, что мы идем слишком близко к ограждению опасной зоны…
Комфорт на борту нашего океанского круизера Hallberg-Rassy 48 такой, что о подобном еще совсем недавно можно было лишь мечтать: не только стиральная и посудомоечная машины, не только дизель-генератор и опреснитель, но и авторулевой с навигационными системами (радаром, AIS, картплоттером), позволяющие заменить вахтенных штурмана и рулевого и вообще немалый экипаж. Длина лодки 15 м — каравеллы Колумба были немногим длиннее, но экипажа требовали гораздо более многочисленного. И каждый раз, находясь под защитой приборов, поражаешься героизму моряков минувших столетий, уходивших в неизвестные воды и составивших нам карты планеты…
US Government Ship — именно так AIS обозначила совершенно конкретный силуэт (ни с чем не перепутаешь) боевого корабля с орудием на полубаке. Раньше такие назывались коротко и ясно — US Navy, если уж так не хочется обозначать имя собственное. Видимо, казенный язык свойствен бюрократам всех стран и континентов, и на чужих берегах тоже стараются отметить значимость своего департамента пышными словесами.
На ночевку встали в марину Stickenhörn перед входом в Кильский канал. Ошвартовались вечером, пройдя на закате рядом с Лабё — возведенным в честь погибших в Первой мировой войне немецких военных моряков мемориалом, и красавцем маяком Фридрихсорт, служащим ориентиром для яхтсменов, участников знаменитых Кильских недель.
125‑летний колесный пароход продолжает перевозить пассажиров по Кильскому каналу, а отдельная швартовка к кассе канала подарила встречу с голландским яхтсменом, ходившим под парусом до 65 лет, а после вот уже 18 лет рассекающим воды на моторной лодке, которую сам сварил из стальных листов. Что-то мне подсказывает, что старая Европа еще поживет…
В шлюзе парусные и моторные лодки стояли вместе, а потом, не сговариваясь, разделились по наступающей ветреной погоде: первые пошли на выход, в море, вторые — в Эльбу, в Гамбург.
В устье Эльбы течение было попутным, встречный почти северный ветер раздувал короткие волны с хохолками, как на полотнах малых голландцев. Видя такие на картинах в Эрмитаже, как-то сомневаешься в их реальности, а вот на родине этих волн убеждаешься, что художники не наврали.
Ошвартовались в марине Cuxhafen, попросив две лодки передвинуться на полкорпуса. Сильный ветер позволил познакомиться с соседями поближе. В итоге ждали у моря погоды в компании немцев, голландцев, поляков и финнов, каждый день делясь друг с другом метеосводками. Во время прогулки по этому северному курортному городку увидели шикарное здание с девизом на резном фронтоне NAVIGARE NECESSE EST. Вот прямо так, большими буквами, чтобы не забывали…
.jpeg)
Утром в магазине увидели, как немецкие пенсионеры «считают мелочь теплую с руки», но выглядело это не так трагично, как в песне Дольского «Старики»… И у Городницкого есть про странную похожесть Питера и Гамбурга, который неподалеку отсюда. Неспроста это.
Тюлени, малые и повзрослее, с важным видом возлежат прямо в яхт-клубе на специально для них притопленном причале. Фотографируются они бесплатно, а за рыбий хвост могут и ластами поаплодировать.
Новости исправно пробирались к нам на лодку. Так мы узнали об уходе премьера Японии Синдзо Абэ, поэта, барда и журналиста Леонида Сергеева, яхтсмена Юрия Воронова… Долгая им память!..
Отстояв четверо суток в ожидании погоды, с высокой водой вышли дружной группой и помчались в сторону заходящего солнца, имея по левому борту Фризские острова и мелководье Ваттового моря, а по правому — неуспокоившуюся зыбь моря Северного.
12 июля нашу яхту прямо в море остановило судно нидерландской таможни, не связываясь с нами по рации. Просто подошли на RIB’е, высадились на борт, досмотрели лодку и документы, подивились, что флаг Палау не просто желтое солнце на синем поле: под него и документы имеются, и MMSI, и позывной. В конце приветливого общения признались, что единственной причиной остановки было желание посмотреть на этакое чудо — регистрацию яхты в экзотической стране.
На подходе к марине IJmuiden в пригороде Амстердама прямо над нашими мачтами пролетели два истребителя. Видимо, один из пилотов разглядел на моем лице искреннее недовольство маневром на такой высоте и в отместку позвонил своим друзьям-пограничникам, которые и пришли вечером в марину проверять паспорта и визы. Всё исключительно вежливо.
14 июля, в День взятия Бастилии, под правой краспицей мы подняли гостевой флаг Франции: наша лодка вошла в ее территориальные воды. В Па-де-Кале, в виду английского берега, произошел казус с переводом судовых электронных часов на Гринвич: владелец яхты честно отстоял час, бросил взгляд на часы, а там… опять первые минуты начала вахты. В старые добрые времена с судовым хронометром такого не случилось бы, посетовали мы друг другу при смене…
В широкой части Ла-Манша опять услышали ворчание диспетчера, милой француженки, по поводу нахождения на «встречной полосе» в системе разделения движения. И хотя никого рядом не было и шли мы по краешку, пришлось послушаться и идти по всем правилам… Э-э-э-х-х, вот, помнится, два десятка лет назад море было посвободнее от правил и рукотворных навигационных опасностей… Однако следование правилам действительно приводит к снижению аварийности. Правда, обходить разрастающиеся поля ветрогенераторов становится все неудобнее.
Старт регаты Drheam Cup в Шербуре мы наблюдали «из первого ряда партера»: пришли в этот старинный французский порт перед рассветом и встали в непосредственной близости от выхода гонщиков из марины. От морского вокзала, что на заднем плане, отправился в свой единственный рейс Titanic; там же находится Le Redoutable — единственная в мире атомная подводная лодка-музей.
Утром выдвинулись из Шербура и прошли мимо острова Олдерни с его живописными берегами. Прилежащие к нему островки Беру и Уайт Рок настолько густо обжиты птицами, что кажутся снежными шапками рядом с зелеными холмами. Обещанные картой стоячие волны так и не появились — не тот, видимо, был момент…
Рассвет у северного берега Бретани прояснил, что маяки ночью никто никуда не переставлял. Несколько дельфинов лениво завтракали, не прельстившись веселым буруном от нашего форштевня.
Пришли в мой любимый Камаре-сюр-Мер и расслабились. Практика показала, что отливы и приливы в этих местах важны не только для лодок, но и для их отдыхающих экипажей: если немного вздремнуть на галечном пляже во время прилива, быстро поднимающаяся вода напомнит о себе.
Ненормальная для этих мест температура +35 ºС на следующий день сменилась более привычными +20 ºС, но не отменила запрет на мойку лодок пресной водой. В такую жару Европа экономит воду! И французский яхтсмен удивился нашим работающим кондиционерам: он не предполагал, что такое возможно.
Устрицы прямо на скалах, как и мидии на причальных столбах, позволяли насладиться свежайшими морепродуктами. Вот так, запросто, без всяких посредников: взял и съел. А если нет желания самому отрывать моллюсков от мокрых камней, то к вашим услугам бассейны с лангустинами, омарами и крабами — вон там, в конце набережной. Дети веселятся, взрослые присматривают кого-то на ужин, а морские обитатели бессильно шевелят обмотанными резинками клешнями.
Группа традиционных лодок, в основном деревянных, имеет совсем другой уровень комфорта и эргономики. Они будто сошли с рекламных плакатов 1970‑х, где дружная семья сидит вплотную за столом в кокпите «огромной» 32‑футовой лодки, совершенно не подозревая, что всего-то через четверть века такая лодка будет смотреться совсем не огромной…
Два молодца в состоянии измененного сознания пристали к нам по правому борту и прошли на берег через нашу корму. О времена, о нравы! Пришлось объяснить неучам, что при стоянке лодки лагом вторым бортом проходить по палубе ближней к берегу лодки можно только перед мачтой, кормовая же часть является приватной.
Вышли в Бискайский залив в тумане, с высокой водой, дождавшись хорошего ветра. Идем близко от такой же Hallberg-Rassy 48, тем же курсом и тоже с полными парусами! Океанская пологая волна высотой 3–4 м совсем другая; привыкаем к иной качке, более плавной и развальной. Чайки носятся между гребнями, мастерски касаясь воды кончиком крыла в повороте, как сноубордисты. В полумиле от нас показались киты, выдав несколько высоких фонтанов.
На картплоттере видно, что в сторону испанской Ла-Коруньи выстроилась вереница парусных лодок. Все стараются побыстрее пройти по прямой этот непростой залив, который для большинства людей называется Бискайским, для испанцев — Mare Cantabrico, а для французов — Гасконским. В этот раз его 350 миль удалось пройти за двое суток, всего же от шведского Эллоса, где мы стартовали, получилось 1700 миль.
Ла-Корунья встретила хорошей погодой, испанским гостеприимством, башней Геркулеса — старейшим на планете древнеримским маяком на берегу Атлантического океана, действующим до сих пор… Мы пришли!
