В наше время извечный русский вопрос «Что делать?» обретает особую актуальность. Куда поехать при закрытых границах? Где поднять парус? Какую водную гладь взрезать форштевнем лодки под сытое урчание мотора? И тут кто-то вспоминает детство, себя в байдарке на озере и славные деньки, когда солнце играло на алюминиевых лопастях весел, а папа с мамой неутомимо гребли. А у кого-то в памяти всплывают рассказы знакомых об озере Селигер, где они оказались волей случая и, уезжая, обещали вернуться. Потому край это — заветный.
Между двух столиц
Такого наплыва отдыхающих, как в прошлом году, эти места не знали много лет, да что там — десятилетий. Автомобили — караванами, и большинство — с прицепами, на которых покоились суда разной длины, красоты и, конечно, стоимости. Я, привычно везя с собой швертбот-двойку, стал свидетелем такой картины. Лесная, изрядно разбитая дорога, что ведет от села Полново к озеру, справа-слева — ели и сосны, дремучесть полная, и вдруг навстречу джип-трудяга с трехосным прицепом, на котором, как на троне, красуется белый катер вида столь величественного, что ему самое место где-нибудь в водах у Лазурного Берега. А он здесь, среди чащобы, но до берега озера уже недалеко, и там ему будет раздолье… Похожий тандем через несколько дней я встретил на грейдере, что опоясывает Полновский плес Селигера.
Где же он притаился, этот Селигер, в какой глуши? Любая карта покажет, что примерно посередине между двумя столицами: если от Санкт-Петербурга, то около 500 км, от Москвы — 400. По времени от старта до финиша — от 5 до 7 часов, в зависимости от того, какую дорогу выбрать: платную М ‑11 («Нева») или М ‑10 («Россия»), обычную, с ее деревнями, светофорами и надзирающими видеокамерами. Но дороги — разговор особый, пока же окунемся в историю.
Связь времен
Существовал некогда такой городок — Кличен. Располагался он на острове, да все равно не уберегся: в конце XIV века в ходе междоусобной брани его сожгли новгородцы. В живых остался лишь рыбак Евстафий (в просторечье Евсташка или Осташко), который переселился на полуостров неподалеку и стал основателем города Осташкова. Вскоре к нему присоединился рыбак Тимофей. Память о них и поныне хранят названия двух городских улиц: Евстафьевской и Тимофеевской.
Жили в городе не только рыбаки, но и славные чеканщики, резчики по дереву, каменотесы и живописцы. Город рос, богател и в 1772 году указом Екатерины II обрел свой герб с двуглавым орлом и «тремя рыбами серебряными». Появились тут и монастыри, и узорчатые церкви, и необычные сооружения вроде обелиска Вальский столп, и свой театр, и купцы-миллионщики.
Все изменилось после революции. Существование Осташков влачил тихое, невнятное, а потом… В начале 1930-х годов на берегу Селигера, между деревнями Неприе и Бараново, был создан первый в стране комбинат туристско-экскурсионного управления ВЦСПС. Начиналось все с палаток, но уже спустя год у причала водной станции качались на волнах лодки, байдарки, а потом и первые парусные швертботы. Отдыхающие — ударники производства и комсомольцы-активисты из Москвы, Твери и Ленинграда — постигали таинство паруса, изучали особенности местной акватории. И принимали гостей: по соседству с туркомбинатом находилась база отдыха работников культуры, и балерина Галина Уланова любила ранним утром взволновать озерную гладь на байдарке, а писатель Алексей Толстой, проводивший на Селигере несколько летних недель, предпочитал любоваться парусами с берега.
После войны было не до туристов, но в конце 1960-х годов селигерскую зону решили объявить курортом. Довольно быстро здесь появились десятки турбаз, пионерских лагерей, пансионатов, а на воде — множество лодок (преимущественно гребных) и надувные парусные катамараны (некоторые с мотором «Салют» или «Ветерок»). Места на селигерских плесах хватало всем: и любителям уединиться, и тем, кого привлекали шумные компании. Эти последние создавали настоящие палаточные городки с общей столовой и непременным сбором у костра по вечерам. Отдельные «городки» год за годом возникали на одном и том же месте, например на «парусном берегу» острова Хачин.
В последнее десятилетие XX века от былого профсоюзного благолепия не осталось и следа. Все пришло в запустение. Поубавилось и «диких» туристов. Казалось, само время обрекло патриархальный Осташков на забвение. Только кожевенное производство, коим город был так славен, и продолжало держаться. А в остальном… Провинция! Но Селигер защитил свою столицу. Появились новые люди, уставшие от мегаполисов с их бешеным ритмом, но не утратившие деловой хватки. Появились новые туристы, которым приелись заморские красоты. Появились кафе и гостиницы разной «звездности»… Живет озерный край!
Привлекательный и разный
Селигер многих манит тем, что готов одарить тишиной, увлечь приключением, а еще предлагает окунуться в историю… Потому что Селигер — разный, и озеро озеру рознь. Именно так! Если, вернувшись в урбанистическое пространство, вы скажете, что побывали на Селигере, то люди знающие попросят пояснить, где именно. На озере Сиг, на озерах Серемо, Тихмень, Граничном, Серменок, а может быть, на озерах Шлино или Велье — это в сторону Валдая. Или на Верхневолжских озерах: Вселуг, Пено, Волго… И все это собирательно — Селигер, или корректнее — Озерный край.
Двадцать пять тысяч лет назад Валдайский ледник, отодвигаясь на север, оставлял после себя изрезанные низменности, отдавая их во власть талых вод. Поэтому у Селигера столь необычная конфигурация, а вокруг столько озер, просторных и не очень; заросших камышом (по-местному — тростецом) и с песчаными берегами; с водой прозрачной, как слеза, и непроницаемой черноты, как глаза южной красавицы; холодных даже в самую жару и теплых до поздней осени.
Сам же Селигер вытянулся с юга на север почти на 100 км и разделен на плесы, коих 24 — больших и малых. Берега его извилисты, да еще острова — их тут более 160 (крупнейший — Хачин). Причем это число не точное, так как некоторые из них исчезают в половодье, а летом, когда воду сбрасывают через Верхневолжский бейшлот, пополняя Волгу, они словно всплывают, оттого и называют их здесь «всплышки».
Потому и глубины здесь разные: и 15 м не редкость, но куда больше мелей. Официально глубины плесов Селигера промерялись еще в 1972 году, но доверять этим данным нужно с осторожностью: уж слишком много с тех пор утекло воды через единственную покидающую озеро реку Селижаровку, которая впадает в Волгу в 35 км от ее истока. Поэтому самое верное — иметь на борту эхолот, иначе можно запросто оказаться на мели или намотать водоросли на винт. К слову, «лодочники», часто бывающие на Селигере, с уважением относятся к водометам, а на подвесной мотор порой ладят острые пластины, которыми шинкуют водоросли, как повар капусту. А при случае и браконьерскую сеть располосовать можно: они здесь тоже встречаются несмотря на бдение сотрудников Рыбоохраны и ГИМС. Впрочем, их катера встречаются не часто — уж больно велика поднадзорная акватория.
Лодки и причалы
Многие приезжают на Селигер, прихватив с собой лодку того или иного «калибра». Вообще, раздобыть лодку на озере можно, но вряд ли это будет что-то достойное, особенно если вы предпочитаете скорость утомительной гребле. Прокатить вас по озеру на «Прогрессе» и «Казанке» желающие найдутся (естественно, за плату), но предоставить приличный катер на сколько-нибудь продолжительное время — увольте.
Зато спустить свою лодку на воду можно в разных местах. С надувнушкой и подвесником (их чаще всего везут с собой) вообще все просто. Если нечто более весомое… Есть бетонные слипы, хотя их немного, и большинство из них — в частном владении. Но люди здесь отзывчивые, договориться реально. Есть и природные пологие спуски к воде, есть пляжи, так что спустить катер проблем не будет, если у вас, разумеется, на прицепе не тяжеленный крейсер.
Все сказанное относится и к парусным яхтам. Парус на Селигере ныне редкость, самые популярные парусные суда — надувные катамараны, хотя в последнее время появились небольшие (около 4м) швертботы с гафельным вооружением; их даже предлагают «в чартер», что для Селигера дело прежде неслыханное.
А вот чего точно не стоит ждать от Озерного края, так это мало-мальски приемлемой яхтенной инфраструктуры: ее здесь нет. Бензин — только на автозаправках; их не так много, и они далеко от воды. Например, на берегах Осташковского плеса, самого большого и обжитого, они имеются, а вот оставшись без бензина на Полновском плесе, вынуждены будете везти топливо в канистрах аж из Демянска за 50 км. Впрочем, бензин вам с удовольствием доставят местные жители: все же приработок.
Касательно стоянок ситуация схожая. Их считаное количество: в Осташкове, в деревне Покровское напротив столицы Озерного края, есть еще частные причалы… В деревне Залучье на Осташковском плесе сейчас создается Центр водного туризма «Паруса Селигера». Кстати, в Залучье уже три года работает яхтенная школа «Кормщик», где инструкторы обучают всех желающих управлению моторными и парусными лодками с последующей аттестацией в ГИМС. Помимо причалов, школа имеет собственные учебные суда и береговую базу.
Однако на Селигере столько привлекательных мест, столько заливов и укромных уголков, что всегда найдется, где причалить, и никто вам слова супротив не скажет, потому что нет вокруг никого. Причалить, кстати, и для того, чтобы укрыться от капризов погоды. Она на Селигере переменчива настолько, что предсказать, каким озеро будет через час или два, не возьмется даже опытный синоптик или самый древний местный дед, знающий все приметы на свете.
О ситуации с инфраструктурой прекрасно осведомлены и по мере сил исправляют ее владельцы гостиниц, пансионатов, рыбацких домиков и усадеб (их десятки!) по берегам водоемов. Они всегда готовы предоставить гостям кров, уют, стол, лодку, скутер, доски SUP и с парусом, а порой и квадроцикл.
Сакральное место
Эти места издревле называли охранными. Сюда, к истокам великих рек России Волги и Западной Двины, дошел Батый и повернул свои полчища назад. Сюда во время последней войны подступили немецкие дивизии и были отброшены. А еще эти места называют сакральными. На Ширковом погосте высится церковь Иоанна Предтечи, срубленная в 1694 году без единого гвоздя; будто из воды растут храмы монастыря Нилова пустынь... Чертежи величественного Богоявленского собора, с колокольни которого разносился над озером торжественный перезвон, архитектор Шарлемань представлял на конкурс проектов Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Комиссия выбрала другой проект, но чертежи не пропали. Они были воплощены в камне на озере Селигер, в захолустье, среди озер, болот и лесов... А Нила Столобенского и по сей день считают заступником всех путешествующих по озеру и даже возносят ему молитву — на всякий случай, если кого-то посреди широченного Осташковского плеса вдруг застигнет шквал. Он охранит.
Ловись, рыбка!
Озёра Селигера хороши тем, что ни один рыбак не уедет отсюда обиженным (пусть и не всегда удовлетворенным). Потому что рыба в тех озерах есть, только она… ХСР. Звучит бранно, но расшифровывается просто: Хитрая Селигерская Рыба, — прекрасно знакомая с любыми снастями и рыбацкими уловками. Вы можете заниматься троллингом и забрасывать донки, размахивать спиннингом и медитировать с поплавковой удочкой, и все равно мальчишка рядом с вами удилищем из орехового прута вытащит килограммового леща, а вы с кевларом будете довольствоваться худосочным пескариком. Короче, ловить надо уметь. Местные умеют. Для жителей Осташкова рыболовство всегда было главным делом. Рыбаки надевали непромокаемые кожаные сапоги — осташи, рукавицы из бычьей кожи — тягухи, подвязывались пропитанным дегтем фартуком и в любую погоду выходили на лов. Еще Петр I в 1724 году откликнулся на просьбу шведского короля прислать ему умельцев для обучения секретам рыбной ловли и повелел иностранной коллегии отправить за море рыбаков с Селигера. А драматург Александр Островский во время пребывания в этих местах в 1856 году записал в своем дневнике: «Здешние жители — первые рыбаки губернии и России».
Понятно, что селигерская кухня тоже была преимущественно рыбной. Вот что писал об этом в конце XIX века знаток Селигера И.Ф. Токмаков: «Главную составную часть пищи местных жителей составляет рыба свежая, соленая и сушеная. Из свежих и малосольных судаков, окуней и щук приготовляется холодное, из налимов и ершей варят уху. С ершами еще пекут пироги, пекут их также с налимами и налимьими молоками. Из лещей и язей приготовляют жаркое. В состав пищи более бедных жителей входит в основном мелкая рыба, как то: плотва, уклея и снетки».
Если вы приехали на озеро главным образом ради рыбалки, есть смысл прислушаться к советам бывалых. Но следует помнить, что они тоже ХСР — Хитрые Селигерские Рыбаки, иначе их мудрые советы не были бы столь противоречивыми. Вас будут наставлять: «Как дернет, сразу и подсекай». Вас будут учить: «Когда она поплавок положит, поведет, только тогда в противоход и дергай». Лишь в одном сходятся все: селигерские почвы большей частью песчаные, вода проходит сквозь них, как сквозь фильтр (кста - ти, поэтому тут не бывает грязно), и от бывших ферм с навозными разливами остались одни развалины, поэтому… Короче, наживку везите с собой, потому что, увидев на заборах слово «черви», вы будете неприятно удивлены ответом на вопрос «Сколько?» Также имейте в виду, что всякие «деликатесы» вроде консервированной кукурузы или достижения химии в виде различных ароматизаторов у здешней рыбы не котируются.
Вы можете заимствовать чужой опыт или надеяться на собственное везение, но все это не отменяет главного: каким бы дилетантом в искусстве рыбной ловли вы ни были, что-нибудь вам обязательно попадется на крючок. Пусть маленькое, с ладошку, но клюнет и не сорвется. А если удача улыбнется широко и радостно, то вам посчастливится добыть угря: мальков этих пресноводных хищников завезли сюда в начале 1960-х годов из устья французской Луары. Конечно, копченого угря можно купить на местных рынках, но не обольщайтесь: вероятнее всего, это будет садковый китайский угорь. Потому что… ХСР.
Хорошо-то как!
Еще не растаяла утренняя дымка над водой, вас баюкают шепот сосен и шелест камыша… Вы очарованы, и это настоящее таинство! Чем дальше от Осташкова на север, тем оно явственнее, потому что все тише, безлюднее… Позади остаются коттеджи «первой линии», стоимость которых соизмерима с ценами подмосковной Рублевки и Комарова под Питером. Их сменяют дома попроще, поскромнее, деревеньки с названиями русскими и финно-угорскими, но равно… вкусными! Сорога, Жар, Свапуще, Овинец, Картун, Скребель, Запрометно, Перерва — не прелесть ли? Да и название самого озера имеет финно-угорские корни: когда-то называлось оно Серегер — «прозрачное».
И вот вы уже одни. А в лодке корзина, полная грибов (это вы остановились ненадолго в сосновом бору). И поплавок уже повело, значит, будет уха, самая правильная, из свежей собственноручно пойманной рыбки. И что-то такое происходит в душе, потому что вы говорите себе, почему-то вслух: «Хорошо-то как».
Вот отчего людей тянет на Селигер. Там хорошо! В этом готовы поклясться те, кто побывал здесь впервые, и подтвердить те, кто приезжает сюда каждый год. И не так уж далеко от Питера и Москвы.