Сентябрь. Холодает… Яхты постепенно перебираются на зиму под крышу, в эллинги. А нам, пока есть погода, пора уходить на юг. Вот-вот начнутся шторма, а здесь, в марине, где пролетели два месяца знакомства с лодкой, тренировок и подготовки к путешествиям, мы оставаться не можем.
У нас уйма дел, и кажется, это «завтра», когда можно без спешки выйти в море, никогда не наступит. Диваны завалены каталогами с оборудованием, наши рабочие ноутбуки перекочевали на штурманский столик, в кокпите высятся две кучи вещей, поделенных на «пригодится» и «отдать прежнему владельцу».
Вечерами мы прогуливаемся по марине с малышом, высматриваем на других лодках интересные детали и обсуждаем, как доработать нашу. Дни стремительно пролетают, и времени на отдых нет: слишком многое нужно успеть до выхода в Океан.
Шкиперская лицензия есть только у меня, а Василий еще начинает учиться. Каждый день он вопросительно смотрит на меня:
— Выходим завтра?
— Нет-нет, еще рано, нужно кое-что повторить…
Это новое ощущение — ответственность капитана — лишает покоя днем и ночью. Учим теорию и совершаем пробные выходы, чтобы набрать хоть немного практики. Каждый день мы прорабатываем маршрут из Киля на Канары и особенно внимательно рассматриваем на карте место, которое пугает больше всего: Бискайский залив.
Оборудования на борту мало: старенький эхолот, GPS-приемник, компас… Навигация в смартфоне… Мы еще ни разу не заходили в марины и не заправляли яхту, а ведь впереди — первые якорные стоянки, дрейф и… штормование.
— Выходим завтра. Послушай, какой ветер, на той неделе раздует еще сильнее, — обрадовал за ужином Василий.
— Давай утром еще разок глянем прогноз: может, рассосется, — в надежде отвечаю я, скрестив пальцы.
Спорить бессмысленно, поэтому мы принайтовываем и рассовываем по рундукам все, что может улететь, и еще раз проверяем маршрут. Пойдем Кильским каналом в Эльбу, чтобы сэкономить 250 миль. Выход на рассвете. Мы уйдем отсюда и больше уже не вернемся, поскольку еще очень и очень долго будем двигаться только вперед, не оборачиваясь и не задерживаясь нигде. Эмоции в этот момент настолько сильные, что порой невозможно понять, чего больше: восторга или ужаса.
Вот оно, роковое утро. Прогноз не выправился, а волны за ночь только выросли. Спасательные жилеты надеты, ребенок сидит в автокресле, закрепленном в салоне. Приборы, мотор… Отдать швартовы… Полным ходом в неизвестность! Страшно уходить в никуда: вдруг Океан сожрет нас, едва завидев?
В команде нет ладу, да и команды пока еще нет. Стресс ответственности вынуждает нас больше спорить о мелочах. Сейчас каждый молча занят своим делом: я стиснула штурвал, а Василий следит за концами и навигацией.
Кильская бухта встретила нас волнением, но в самом канале было спокойно. Шлюзы, танкеры, сухогрузы… Десять часов по прямой под мотором. Мы даже растянули на палубе гамак. Ночуем в закоулке у понтона и на рассвете с отливом выходим в Эльбу. На горизонте — ни единого парусника: сезон закончился. Зато разметка, как на автобане!
«Если во всем океане так отмечены пути, то идти по нему вовсе не страшно, — успокаиваю я себя, — от буя к бую, и так миля за милей»…
