В чем причина беспрецедентного успеха новых моделей британской верфи Fairline Yachts? О принципах дизайна рассказывает Уэйн Хантли — инженер-судостроитель с огромным и разнообразным опытом работы в яхтенной индустрии.
Вы возглавили департамент дизайна Fairline Yachts больше года назад. Что произошло за это время, и как вы себя ощущаете в должности?
Во-первых, я горд тем, что присоединился к команде Fairline. Она уже была сформирована к тому моменту, но я решил пересмотреть порядок работы. Главное — эффективность и поиск ключевых зон, где можно улучшить процесс дизайна и менедж-мент в условиях перемен. Это напоминает огромный нефтяной танкер: он не может идти, а потом резко развернуться на 90° — нужно уметь медленно поворачивать. Таким образом не нарушается уже сложившийся процесс производства яхт, а команда начинает понимать, как все на самом деле работает.
Здесь важны доверие и лояльность: нельзя изменить все в один момент, но чтобы двигаться дальше, у нас должно быть видение происходящего. Так что сейчас мы продолжаем «медленно разворачивать корабль» — не все еще сделано. Я бы сказал, мы повернули градусов на шестьдесят, и процесс улучшения продолжается: мы стали намного эффективнее, чем год назад.
Какова суть этих изменений?
Я изменил методологию дизайна: сейчас он более холистический. В яхте все должно быть хорошо: и корпус, и инженерия (электрика, гидравлика, водяные системы)… Важны все компоненты — нельзя просто собрать в кучу какие-то идеи. Чтобы лодка состоялась, в том числе в отношении серийного производства, дизайн должен быть не лоскутным, а целостным.
Вы долго работали на верфи Oyster Yachts, у вас большой опыт в создании судов разных типов. Есть ли для вас разница, что создавать: парусную яхту, моторную, коммерческое судно?
Давайте я вам расскажу свою историю гораздо «дальше», чем Oyster Yachts. Я хотел быть дизайнером яхт лет с четырех, наверное. Мой отец строил лодки, я вырос в окружении лодок и кораблей, постоянно их рисовал и никогда не отклонялся от этого направления. В университете я учился на инженера-судостроителя, потом начал работать в компании Delta, где мы создавали офшорные RIB᾽ы: для нефтегазовой отрасли, военные, роскошные лимо-тендеры — то есть фактически очень разные лодки.
Когда я пришел в Oyster Yachts, то поначалу занимался реставрационным дизайном классических яхт, в том числе J-класса: Velsheda, Cambria… На Cambria я отвечал за гидравлику и другие инженерные системы и, конечно, серьезно поднял свои знания — мне очень повезло оказаться там. Когда восстанавливаешь старые яхты (а большинство из них много лет провели в полусгнившем состоянии), узнаешь много новых техник и технологий. Когда нужно было заменять набор корпусов, мы делали совершенно идентичные конструкции, возвращая этим лодкам первоначальный вид.
Потом была работа собственно на Oyster Yachts, которая строила роскошные парусники. Там я внедрил более продвинутые технологии дизайна и программного обеспечения, чтобы улучшить процесс постройки с инженерной точки зрения. Мы использовали абсолютно все пространство на борту — это мой «пунктик». В лодке никогда не бывает достаточно места, всегда нужно еще немного — за 10 лет на Oyster я это понял. Так что, на мой взгляд, самый логичный подход к проектированию лодки — оптимизация каждого доступного кусочка пространства.
И вы применили весь этот опыт для Fairline…
Разумеется.
Когда вы пришли на Fairline, верфь уже работала с Альберто Манчини, который взялся создать «новое лицо» бренда. Как вы сотрудничаете, и кто в итоге определяет финальный дизайн моделей?
Я не так давно знаком с Альберто Манчини, но знаю, что он потрясающий человек, абсолютно увлеченный — у него «глаз» на лодки. Мне нравится его стиль, он создает просто фантастический дизайн. Моя же задача как инженера-судостроителя — извлечь максимум из этого потенциала. Альберто видит лодки с позиций эстетики, а мы должны проработать все детали, чтобы выйти с безупречным продуктом, где сохранены все изначальные дизайнерские «ключи». Бывает, что-то приходится менять, но мы стараемся оставаться настолько близко к дизайну Альберто, насколько возможно.
То есть у вас нет соперничества?
Вообще нет. Это командная работа. Мы с Альберто — сумасшедшие люди, но его специализация — креативность высшей пробы. Я тоже могу помочь с креативностью, если есть задача влить какие-то идеи, но Альберто создает стиль лодки, а когда доходит до инженерии, тут уже вступаю я.
Что вы вообще думаете о состязании между яхтенными дизайнерами? Оно всегда честное?
Думаю, все честно, и я только «за» — такая у нас индустрия. Вкусы у всех разные, и если кто-то время от времени не двигает границы, мы будем стоять на месте. Мне нравятся многие другие лодки, их стиль, умные решения. Кстати, когда мне нужно нанимать людей, я спрашиваю: «Кто сделал вот эту штуку?».
А когда вы видите нечто интересное, не возникает искушение сделать так же на Fairline?
Зависит от ситуации. Какое-то интересное решение может хорошо работать только на конкретной лодке, и не факт, что его можно просто перенести на другую по принципу «поставил — включил — заработало». Полагаю, как раз такая ситуация была, когда мы выпустили F-Line 33 — лодку с великолепным дизайном, способную разгоняться до 50 узлов. Да, есть конкуренты, которые выдают почти такую же скорость, но там цена вдвое выше. То есть мы возвращаемся к тому же принципу: нужно создавать нечто максимально целостное. А так — у нас у всех много идей, которые дают новый угол зрения или уникальное торговое предложение.
Какие тренды в дизайне и технике вы видите на рынке? Как вам, например, использование подвесных моторов на все более крупных лодках?
Мир меняется и сталкивается с энергетическими проблемами. На рынке есть все: нефть, газ, бензин, дизель, электричество… Но нужно понимать, что в данный момент нет инфраструктуры для новых источников энергии. Я бы сказал, что в яхтенном мире основная революция сейчас происходит в области корпусов: они становятся гораздо эффективнее, и именно это — сфера моей увлеченности. Возможно, рассказывать про обводы довольно скучно, но именно они — ключевой фактор, позволяющий лодке «работать» хорошо.
Сейчас немало корпусов с вертикальным форштевнем: такая форма носовой оконечности может снижать общее сопротивление судна. Плюс это позволяет увеличить обитаемое пространство на борту. 10 лет назад вертикальных форштевней не было вообще, сейчас на выставках таких лодок в определенных сегментах 30–40%. Но в целом мы должны быть очень осторожны, следуя трендам.
А почему вы не делаете на ваших корпусах поперечные реданы?
Они нужны для аэрации днища на очень быстрых лодках — для скоростей выше 50 узлов. F-Line 33 — лодка быстрая, но все-таки не торпедный катер и не специальный гоночный болид, и корпус с поперечными реданами для нее особенно и не нужен. С таким корпусом вы теряете объем, могут появиться другие проблемы. «Классик» таких корпусов — Фабио Буцци. Я применял подобный дизайн для некоторых тендеров, но это был очень нишевый продукт.
.jpeg)
Какую верфь вы считаете главным конкурентом Fairline?
Princess. Возможно, Sunseeker. В каких-то моделях — Azimut. Но наши лодки все равно немного другие.
А в чем уникальные особенности именно Fairline?
Сложно обобщать, зависит от модели. К тому же любая особенность уникальна, пока ее не повторили, как было, скажем, с опускаемыми купальными платформами: сейчас они везде, но мы их представили много лет назад. Что еще? Планировки. Интерьер, особенно в салоне. На ближайших моделях мы внедряем новый дизайн транца: вы увидите это осенью в Каннах на Targa 58 GTB — купальная платформа в стиле «пляжного клуба».
Какое направление дизайна Fairline выберет в ближайшем будущем?
Как я уже говорил, мы медленно, но верно меняем направление. Улучшаем доступ к воде: купальная платформа уже не просто опускается — это будет многофункциональная зона с большими возможностями, в частности, для хранения водных «игрушек» и спортивного оборудования. И, разумеется, работаем над повышением эффективности корпусов. На мой взгляд, это обязательно: можно использовать менее мощные двигатели, получая при этом такие же или более высокие скорости и экономя топливо.
Вам нравится ходить под парусом? Или вы предпочитаете моторные лодки? А, может, просто считаете все это работой, и хобби у вас совсем другое?
У меня довольно много хобби. Триатлон — велосипед, бег, плавание: пару раз сделал Ironman (серия соревнований по триатлону на длинную дистанцию. — Прим. MBY). В отпуске иногда хожу под парусом, беру яхты в чартер — и парусные, и моторные. Мои любимые места — Ионические острова, в частности, Кефалония. Я не рассматриваю лодки как работу. Есть поговорка: «Найди любимое дело — и тебе не придется работать ни дня в своей жизни». Вот так я и живу.
