В самом начале разговора Владимир Сергеевич меня удивил. Оказалось, прежде он владел яхтами и давно интересуется английским журналом MBY, а с появлением MBY Russia стал и нашим постоянным читателем.
Как вы увлеклись коллекционированием? Связано ли это с вашим образованием?
Наверное, удивлю вас еще раз, но по профессии я врач. Еще во времена СССР я открыл первую частную клинику. Правда, медицину давно оставил. А коллекционирование — это хобби: отец моего товарища детства был известным филателистом, коллекционировал фарфор, книги, живопись. Он оказал на меня большое влияние, и я довольно рано стал собирать предметы искусства.
Почему выбор пал на Фаберже?
Началось все с эмали, вернее, с икон в эмали, которые я стал собирать более 35 лет назад. Потом заинтересовался работами Фаберже. Почему именно его? Потому что в мировом масштабе западных коллекционеров не интересует ничего, кроме русского авангарда и всемирно известного Фаберже. Такое сочетание не может не привлечь коллекционера в России.
А что вообще движет коллекционером?
Хороший вопрос, и ответ на него легкий: им движет страсть. Страсть и ревность, желание иметь всё...
Чем коллекционер отличается от инвестора?
Инвестору интересно, сколько вещь стоит сегодня и сколько будет стоить завтра. Сам предмет искусства как таковой его мало волнует. Ему безразлично, в какое искусство вкладывать средства, не важно, где все это хранится. Главное, чтобы это приносило доход. Коллекционера отличает любовь к истории, к предметам искусства и понимание их истинной ценности. Вы должны чувствовать то, что собираете, и непременно видеть это, хотя бы проходя мимо утром или вечером. И все это должно вас радовать.
Российские самодержцы любили отдыхать на яхтах. Нашли ли яхты и вообще морская тематика отражение в работах Фаберже?
В какой-то мере да. Довольно много сюжетов с Андреевским флагом, одним из символов российского флота, есть мотивы с якорями. В музее Московского Кремля хранится пасхальное яйцо с микромоделью яхты «Штандарт». А в нашей коллекции находится великолепная икона с изображением Богоматери с младенцем Иисусом в окладе работы Овчинникова, которая висела на яхте Николая II. Я приобрел ее лет двадцать назад, и помещена она была, что меня поразило, в герметичный — для защиты от воды! — бронзовый футляр весом килограммов пятнадцать.
Вообще на cудах во все времена держали довольно много предметов искусства. Я иногда бываю на яхтах своих друзей-собирателей, и встречаются весьма серьезные работы.
А как вам идея украшать подлинниками свое судно, с точки зрения их сохранности?
Решение держать всю коллекцию на яхте, вероятно, не самое здравое. А вот иметь отдельные работы, любимые или подходящие по стилистике, вполне разумно. Полезно ли это для полотен? Здесь нет ничего страшного, если ответственно к этому подходить: поддерживать должную температуру, влажность. К сожалению, не все обращают на это внимание. Оптимальная температура для музейных коллекций +18 °C, но я не припомню и дома-то с такими условиями, хотя хранятся там порой совершенно потрясающие, уникальные вещи. Современные яхты оснащены великолепными системами кондиционирования, и затраты на их обслуживание — на фоне самой яхты и ценности коллекции — думаю, не так уж велики. За всем требуется уход: будь то живопись, скульптура или что-то еще.
Расскажите, пожалуйста, о коллекциях на борту яхт ваших знакомых.
Если говорить о живописи, то одни любят русских художников, другие предпочитают европейцев… Сейчас вообще сменился вектор коллекционирования. Мода 20-х годов на русскую живопись прошла, и сегодня люди, имеющие материальную возможность, собирают мировые бренды. Это не хорошо и не плохо — такова реальность.
Рынок русского искусства, к сожалению, обрушился и плохо восстанавливается. Особо ценный русский авангард, с моей точки зрения, встречается крайне редко. А замечательными русскими художниками XIX века интересуются все меньше. Любой коллекционер развивается, растет, и рост этот не могут остановить ни политические, ни экономические, ни эмоциональные причины. От узкого среза русской культуры коллекционеры постепенно переходят к тому, что собирает весь мир.
Представим, что яхта с редкими произведениями искусства на борту уходит за границу и потом возвращается. Вызовут ли художественные ценности проблемы при пересечении границы?
У нас есть законы, регулирующие ввоз и вывоз культурных ценностей, предметов искусства. Перемещая их самолетом, поездом или яхтой, вы подпадаете под действие закона. И в любом случае вам придется заниматься составлением соответствующих документов. Если вы приобретали предметы искусства в России, то определенная головная боль вам обеспечена.
Временный ввоз предметов искусства, купленных за границей, оформляется довольно легко. Если вы пригнали сюда яхту и она стоит здесь долго, вы все равно должны будете вывезти коллекцию, а потом снова ввезти ее… Владельцев яхт от соблюдения федеральных законов никто не освобождал.
Сейчас много говорят о возвращении работ русских мастеров в Россию. Приобрело ли это массовый характер, и у кого получается лучше: у государственных музеев или частных лиц?
Полагаю, у частных коллекционеров. О массовости говорить не приходится. Как я уже отметил, интерес к коллекционированию русского искусства угасает. Возможно, он возродится, но пока, увы. Тут и экономика, и вкусы коллекционеров, и множество подделок, которыми недобросовестные дилеры сумели заполнить коллекции собирателей, и недоверие к российскому рынку — целый комплекс причин.
Я бесконечно горжусь тем, что все 4000 предметов, собранных в нашем музее: крупнейшая в мире коллекция произведений фирмы Карла Фаберже, столовое серебро, интерьерные и культовые предметы, ювелирные украшения, а также полотна великих художников — мы приобрели за пределами России. При поддержке культурно-исторического фонда «Связь времен» и Виктора Вексельберга мы вернули их на родину. Пожалуй, это единственный пример такого масштаба в нашей стране.
Во что сегодня выгоднее инвестировать: в живопись, скульптуру, музыкальные инструменты с уникальной историей?
Если оставить за скобками тему патриотизма, интереснее вкладывать в западное искусство XX века, в живопись.
С чего посоветуете начать человеку, у которого есть желание и возможности коллекционировать, но недостаточно понимания вопроса?
Всегда можно найти специалистов, проконсультироваться с экспертами: они расскажут-подскажут, попытаются понять ваши вкусы. Главное — начать, дальше вы будете развиваться вместе со своим хобби. Только не стоит собирать то, что вам не нравится: так вы превратитесь в инвестора.
Как получилось, что недавно созданный частный музей быстро получил мировую известность? И в каком направлении вы планируете развиваться?
Вы знаете, это чудо! Сам не понимаю, как это произошло. Скажу только, что мы очень старались. Старались быть профессиональными, старались следовать выбранной тактике. Бренд Фаберже плюс труд коллектива — это базис. А дальше — добросовестная, энергичная музейная работа. Как музей в Яндексе в Петербурге мы на третьем месте по количеству запросов, а в TripAdvisor — среди 10 лучших развлечений города.
Что касается развития, мы делаем ставку на активную выставочную деятельность — для частного музея это большая редкость, и проводим замечательные выставки. В прошлом году впервые привезли в Россию работы Фриды Кало. К нам ехали не только со всей страны — даже из Европы. Накануне прошел фильм «Фрида», номинированный на премию «Оскар». Вы не представляете, что здесь творилось! Толпы посетительниц, одетых и загримированных под Фриду Кало…
Что говорить: эпатажный во всех смыслах персонаж. Женщина, перенесшая 20 операций на позвоночнике, пролежавшая большую часть жизни в корсете, соблазнившая неимоверное количество мужчин, включая Троцкого, и не потерявшая вкус к жизни. Женщина, несшая знамя феминизма…
Мы планируем повторить выставку в следующем году в Москве, в Центральном манеже, и включить в экспозицию картины мексиканского живописца Диего Риверы, мужа Фриды Кало. Его работы в России до сих пор не показывали. А сейчас у нас с успехом проходит выставка «Модильяни, Сутин и другие легенды Монпарнаса».
Для музея выставки — это бизнес?
Нет, что вы: это очень затратное дело. Но если музей не будет вкладываться в выставочную деятельность, им перестанут интересоваться. Взять хотя бы Питер, огромный культурный город. Вы сегодня впервые посетили наш музей, у вас подрастут внуки — через пять лет вы их приведете сюда. Горожане не могут бесконечно ходить в один и тот же музей, смотреть все ту же базовую коллекцию.
Каким вы видите будущее частных коллекций?
Пусть прозвучит банально, но будущее частных коллекций, частных музеев неразрывно связано с будущим нашей страны. Мы — родом из СССР и поэтому оптимисты. Прежде верили в лучшее и верим сейчас.
