О встрече с Джоном Викерсом мы договорились еще за несколько недель до Monaco Yacht Show, и в назначенное время на борту моторной яхты Firefly (Mulder 94 Voyager) меня встретил высокий молодой человек с широкой открытой улыбкой, негромким мягким голосом и истинно британскими манерами. Его сольная карьера в дизайнерском мире началась недавно, но к этому времени Джонни уже более десяти лет проработал с Теренсом Дисдейлом и в студии Redman Whiteley Dixon (RWD).
«Некоторое время назад я понял, какими хочу видеть следующие 20 лет моей карьеры, и осознал, что если не пойду своей дорогой сейчас, то этого никогда не произойдет, — поясняет Джон. — В какой-то момент я почувствовал, что административная работа в RWD начала преобладать над творчеством, и решил все изменить. Это был непросто, но к тому времени у меня уже накопился достаточно большой опыт».
У Викерса, поменявшего пост директора RWD на жизнь вольного художника, необходимость постоянно доносить свои идеи до большого коллектива отнимала половину времени и разбавляла креативный процесс, поэтому сейчас он предпочитает работать с небольшой командой.
«Конечно, чтобы одновременно выполнять несколько проектов и искать новые заказы, необходимо расширяться, но до разумных пределов, — рассказывает он. — Мне довелось участвовать в работе над судном длиной 155 метров. Это огромный объем работы, перед началом которой невольно задаешься вопросом: как съесть слона? Ответ простой: маленькими кусочками. Именно так мы действуем в яхтенном дизайне — разбиваем проект на части, анализируем и выполняем их одну за другой. Это занимает чуть больше времени, зато весь процесс получается гибким, прозрачным и четким».
Джон включился в строительство Mulder 94 Voyager в качестве дизайнера по интерьерам всего за полгода до завершения судна, когда уже определилась планировка и половина отделочных работ была позади. Компания West Nautical, руководившая созданием Firefly, попросила его добавить финальные штрихи к разработанному студией Omega Architects дизайну и придать яхте особый характер.
«Мы быстро нашли общий язык и легко сработались, — вспоминает Джон. — Со стороны голландской верфи Mulder и Франка Лаупмана также не было никаких проблем: все открыто и быстро обменивались информацией, получая удовольствие от процесса, хотя я вошел в проект лишь на финальной стадии. По профессионализму и качеству Mulder не уступает лучшим североевропейским верфям. Эта компания строит фантастически хорошие лодки, и мы уже обсуждаем будущие совместные проекты».
Начало нашего интервью пришлось на один из тех редких моментов, когда в хороводе непрерывно сменяющих друг друга на борту Firefly посетителей возникла короткая пауза. Джон увлеченно рассказывал про свои дизайнерские решения, а я вспоминал, как осматривал это добротное судно в эллинге Mulder еще на стадии стального каркаса. Уже тогда, разглядывая 3D-изображения будущих интерьеров, я обратил внимание на обилие зеркальных элементов облицовки средников окон в салоне.
Это великолепное решение позволило размыть границу между помещением и пространством снаружи, однако сразу поставило вопрос о возможной стае солнечных зайчиков, которые в погожий день могут устроить в салоне изрядную кутерьму.
«В жизни этого не происходит, — улыбаясь, отвечает Джонни. — Мы не раз оставались на борту вечером, когда тяжелое закатное солнце сползало в океан, и блики никому не мешали. Более того, возникало ощущение, что в надстройке гораздо больше окон, ведь эти зеркала значительно расширяют обзор».
Кроме зеркал, в салоне Firefly неизменно привлекают внимание еще два рода объектов: диковинные голубые панели, рисунок которых напоминает фотографии снятых с высоты птичьего полета тихоокеанских атоллов, и известковые скелеты кораллов музейного качества. Вечером, когда яхту обволакивают сумерки, благодаря искусной подсветке чудо-экспонаты оживают, и в салоне воцаряется мистическая атмосфера. «Эти необычные панели выполнены не из природного камня, который сейчас невероятно популярен, а из особой полимерной смолы, — делится секретом Джон. — Мы специально выбрали их, чтобы придать яхте уникальность. И потом, если смотреть на людей, сидящих напротив за обеденным столом под ярко светящейся каменной плитой, глаза сильно устают. А в случае темной полимерной панели с мягкой светодиодной подсветкой отдельных островков этого не происходит».
Когда легко касаешься пальцами лазуритовой поверхности, возникает ощущение, будто трогаешь массивное, чуть прохладное стекло. «Эта смола очень стабильна во времени, — добавляет Джон, — и при необходимости ее всегда легко отполировать».
Что касается кораллов, то во время создания интерьеров Firefly ни одно животное не пострадало: все эти ценные экспонаты были добыты еще в 1970-х годах на Соломоновых островах, и Джон приобрел их у легального европейского поставщика.
«Такие вещи не купишь в магазине, — поясняет он. — Я знаю всего одну европейскую компанию, которая продает натуральные кораллы, и лишь несколько дизайнеров используют их для оформления интерьеров. Даже на суперяхтах зачастую можно встретить только пластиковые муляжи, поскольку оформители просто не знают, где достать кораллы, не нарушая закон».
Внезапно салон наполняется свежей порцией гостей, и мы с Джоном спешим в тишину нижней палубы. Там на переборках кают застыли трехмерные образы, будто сам Посейдон, благословляя судно на дальние походы, расплескивал из тяжелого тигеля жидкую ртуть. На самом же деле их специально для Firefly изготовил болгарский художник по металлу Радо Киров, прославившийся на весь мир благодаря изобретению уникальной техники работы с листами нержавеющей стали.
Восточные и западные районы Лондона — именно туда Джон обычно отправляется в поисках предметов современного искусства для яхтенных интерьеров. Заглядывая в мастерские и студии знакомых художников, он подбирает подходящие по тематике картины, ткань, скульптуру.
«Иногда мне достаточно выбрать готовые вещи, которые согласуются с главной идеей оформления, но зачастую их просто не существует, и тогда их изготавливают на заказ», — поясняет он.
Заканчивая беседу, мы перемещаемся на носовую палубу, где, спрятавшись под широким бимини от полуденного зноя и взоров посетителей, Джон делится своим отношением к любимому делу, которому посвятил жизнь.
«Мне одинаково нравится работать как над внутренним, так и над внешним дизайном, — рассказывает он. — Особенно я люблю самое начало проекта, когда ты садишься за стол с чистым листом бумаги и начинаешь создавать общую картину. Очень много я занимался этим, работая с Теренсом Дисдейлом на проектах длиной 60–90 метров».
Не только сам Джон, но и все его близкие тесно связаны с яхтами: сестра профессионально занимается парусным спортом, родители управляют яхт-клубом, а брат и невестка трудятся в брокерских компаниях.
«Я очень люблю яхты, — открыто признается он, — это наша семейная страсть, и совершенно не важно, какой они длины. Уверен, что Mulder 94 Voyager, на которой мы сейчас сидим, точно сделает своего владельца счастливым, хоть в ней не 80, а всего 30 метров».
