Ностальгия — штука такая… Нахлынут воспоминания — и вот уже все готов отдать, только бы на минуту вернуться в прошлое. А если память тянет в детство, то вообще пиши пропало: прижмет посильнее неразделенной любви. Чем тут поможешь? Разве что милыми сердцу вещами, свидетелями дней минувших, что нет-нет да успокоят разбередившуюся душу…
Еще с университетских времен я знаю семью, которая собрала в питерской квартире коллекцию предметов советской эпохи в надежде подарить светлые воспоминая своим детям. А осенью на выставке SPIBS 2022 я познакомился с Сергеем и Юлей Бочаровыми; они пошли еще дальше и восстановили пароходик из 1950‑х годов. «Политрук Бочаров» очаровал меня с первых минут, и теперь мимолетная влюбленность лишь окрепла, ведь приплыл он оттуда, где, кажется, безраздельно царило счастье…
«История этого парохода выходит из детства, — начинает рассказывать Сергей, едва мы оказываемся в салоне. — Мои самые яркие воспоминания связаны с летними поездками к бабушке с дедушкой в Запорожье. Там, в череде однообразных пляжных дней, меня иногда брали в порт, чтобы прокатить на таком вот теплоходике. Помню, как в утренних сумерках он стоял у причала под огнями, я поднимался на борт, знакомился с капитаном и командой; со мной тепло здоровались, брали на руки…»
После войны на Севастопольском морском заводе имени Серго Орджоникидзе по проекту ЦКБ 51 на скорую руку выпустили серию из 13 морских пассажирских катеров прибрежного плавания. Изначально они служили в городе в качестве морских трамвайчиков, развозили людей по соседним бухтам. По словам Сергея Бочарова, ни о каком комфорте на борту тогда речи не шло: пассажиры ютились на деревянных лавках, вместо дверей было брезентовое полотно, рубка сколочена из дерева, а открытое машинное отделение просто огорожено по периметру.
Примерно с 1962 года катера начали списывать, и 11‑му корпусу c регистрационным номером 2850 повезло: Черноморское пароходство переоборудовало его под буксир топливной баржи. Много позже дедушка Сергея, тогда секретарь райкома партии, выкупил его вместе с другим таким судном для запорожских коксохимического и метизного заводов, чтобы возить рабочих на базы отдыха, поскольку построить что-то с нуля тогда было невозможно.
«В 2012 году мы с Юлей собрались приобрести лодку, — продолжает рассказ Сергей, показывая мне каюту капитана. — Сначала думали привезти катер из Америки, но наткнулись на объявление о продаже этого теплохода по цене металлолома. В итоге 1 октября 2013 года мы купили его в надежде на то, что быстренько отремонтируем да пойдем своим ходом из Запорожья через Черное и Азовское моря в Петербург. Но когда посмотрели внимательнее, оказалось, что палубы и корпус местами прогнили, форпик затоплен… еще чуть-чуть — и пароход пошел бы ко дну прямо у причала».
Так начался девятилетний проект по восстановлению и модернизации названного в память о дедушке «Политрука Бочарова». Длина катера изначально составляла 21,15 м, и, чтобы зарегистрировать его в ГИМС, пришлось вырезать часть корпуса в районе миделя (3,5 шпации с 24-го по 29-й шпангоут), укоротив судно до 19,85 м.
«Потом нас понесло! — вспоминают Бочаровы. — Мы обратились в ЦНИИМФ, чтобы там рассчитали изменения в конструкции, позволяющие ходить при высоте волны до 2 м (было до 1,2 м) и на удалении от берега до 12 миль. Корпус переварили, заменив всю подводную часть, подняли фальшборт и подволок, задрали нос, расширили ют, сделали открытую палубу на крыше надстройки, срезали и заменили старую рубку. Пропорции и внешний вид катера от этого почти не изменились, зато выросла остойчивость. Оригинальную пропульсивную систему демонтировали, установили дизель Iveco (220 л.с.) и генератор Lombardini, заменили все системы. Добиться наилучшей развесовки оказалось непросто, и несколько раз пришлось все пересчитывать.
Первые два года реконструкция шла на Украине, а в 2015 году мы перевезли теплоход автотранспортом в Петербург. О том, как он проходил таможню, можно написать отдельный рассказ! Из документов у нас были лишь старые регистровые бумаги да “Краткий паспорт буксирного средства”, причем слово “буксирного” там было зачеркнуто и от руки исправлено на “пассажирского”. Когда показываешь таможенникам эти истлевшие бумажки без печатей, они сначала вообще не могут решить, по какому коду классификации оформлять судно. Нам даже предлагали завезти его как металлолом, но тогда пришлось бы резать корпус на части».
По словам Сергея, сложнее всего при восстановлении было отыскать материалы и детали, которые использовались на пароходах того времени. Например, двери надстройки Бочаровы взяли с выборгского теплохода-гостиницы «Короленко» (пр. 646, тип «Байкал») в обмен на покупку и установку новых регистровых. На кропотливое их восстановление ушел целый год, но даже после этого двери все равно приходится регулярно реставрировать.
С какого-то момента все поездки за границу превратились в закупочные рейды, где отдыху сопутствовала охота за оригинальными вещами, соответствующими ушедшей эпохе. Как следствие — у каждого предмета декора своя история. В кормовом салоне Юля демонстрирует светильники из лондонских автобусов-даблдекеров, приобретенные на аукционе в Ливерпуле, латунные ходовые огни из Бельгии, «люстру» с американского круизного лайнера и аутентичные потолочные светильники, совмещенные с приточным вентиляционным каналом, который закрывается заслонкой. Таких сейчас уже не делают… В гальюнах — португальская керамическая плитка из Кашкайша, в рубке — солнцезащитные козырьки от ГАЗ‑21, световая отмашка «Импульс» и подлинный штурвал с катера «Бравый», некогда входившего в Антарктическую китобойную флотилию. Все это дополняют знакомые старшему поколению мелочи вроде светильников Ломоносовского фарфорового завода, металлического перекидного календаря и настольных часов «Слава».
Больше всего меня поразило то, что внутри «Политрук Бочаров» — не безжизненный музей, но уютное жилище, в котором все поставлено на свои места не дизайнером, а заботливой бабушкиной рукой.
«Мы хотели воссоздать теплоход в духе 1950–60‑х годов — времени, когда превалировали закругленные формы, не было характерного для современности упрощения и думали о мелочах, — поясняет Юля Бочарова. — Получился некий собирательный образ судна, которое могло бы попасть на ВДНХ и, может, даже выйти в серийное производство. Мы сразу столкнулись с тем, что не знаем ни технологий, ни материалов, поэтому нам пришлось ходить по музеям и другим пароходам, наблюдать и фантазировать на тему того, как все это могло выглядеть. Времени у нас было достаточно, поэтому дизайн придумывали сами и, не торопясь, тщательно восстанавливали каждую вещь. Все это делали своими силами или с помощью знакомых, ведь без нашего личного участия просто ничего бы не вышло».
Для 70‑летнего советского катера у «Политрука Бочарова» отличная обитаемость. На судне два салона (носовой также трансформируется в двухместную каюту), две пассажирские каюты по бортам, имеется полноценный камбуз со всем необходимым (посудомойка, электроплита, духовка, СВЧ-печь, холодильник и морозильник), гальюн и душевая, защищенная от ветра обеденная зона в кормовом кокпите с обогревом, уютная приподнятая рубка с диванной зоной, которая тянет на третий салон, и просторная солнечная палуба (не сандек!), где владельцы в погожие дни расставляют шезлонги и надувной бассейн для ребенка. В носовом салоне заканчивается отделка второго гальюна с душем, есть шкиперская кладовая со стиральной машиной и сушилкой. Все помещения отапливаются, жилая зона оборудована системой вентиляции, кондиционирования и теплыми полами. Нижняя палуба отведена для размещения систем и судового оборудования.
Чем больше я слушаю Бочаровых, тем интереснее понять, как у них получилось восстановить такое судно без должного опыта. «Для тех, кто хочет вникнуть в вопрос, это не проблема, — поясняет Сергей. — Мы брали очередную систему, штудировали книги на эту тему, изучали Интернет и каталоги, ездили на выставки, где присматривались к оборудованию и осмысляли, как все устроено на других лодках. Со временем пришло понимание, даже начали подмечать некоторые недочеты у других. Я ни в коем случае не считаю себя экспертом, но в объеме нашего парохода смог во всем разобраться. C началом эксплуатации, конечно, вылезли мелкие ошибки, но ничего критичного, и мы все устранили».
При том, что Сергей закончил морскую академию Макарова, а Юля наравне с ним уверенно управляет корабликом, они не считают себя моряками.
«Нам тревожно, если не видим берегов, и не нравится, когда начинает качать, — говорят они, — поэтому мы предпочитаем путешествовать по рекам. Там спокойно, красиво и всегда есть на что посмотреть. Мы уже ходили на Ильмень, в Савонлинну и только что вернулись из 17‑дневного похода по Ладожскому и Онежскому озерам. Теперь, когда “Политрук Бочаров” почти закончен, мы наконец-то начали получать удовольствие не от строительства, а от отдыха. В следующем сезоне хотим сходить в Москву и когда-нибудь совершить марш-бросок до Севастополя».
Уходить из теплой рубки прошлого века в реалии века нынешнего мне совсем не хочется, и, чтобы еще немного продлить разговор, я осторожно интересуюсь у радушных хозяев, не планируют ли они сдавать свой уникальный теплоход в чартер. Ответ простой и честный: поскольку кораблик уже стал для них вторым любимым домом, чартер в формате «свадьба-юбилей-мальчишник» не предполагается. Впрочем, нечастые индивидуальные ретропрогулки малым составом все же возможны, но только с теми, для кого слово «ностальгия» — не пустой звук. Ведь плавание на этом катере сродни, например, воскресной поездке за город на «Икарусе 55 Люкс» или более длительному путешествию на «Восточном экспрессе», а потому подходит далеко не всем.
