Многие считают, что ходить по внутренним водам легче, чем по морю. Бывалые моряки, наоборот, в реки заходить не любят. Но факт есть факт — везде свои тонкости. В море одна из главных опасностей для яхт, особенно глиссирующих, — большая волна.
Как-то мы перегоняли 46-футовую моторную яхту в Анапу и вышли из Ростова в ночь, чтобы к утру оказаться на месте. Прогноз погоды был, но не оправдался. Теперь-то я знаю, что там есть надежная примета ухудшения погоды — красное небо с темными облаками на закате, а тогда… Последние два буя при выходе из канала в Азовское море проходили уже ближе к полуночи, и вот тут началось светопреставление. Резко задул ветер противоположного прогнозу направления, поднялась волна, лодку стало захлестывать. Надо было куда-то деваться…
С одного борта — Украина, но мы в каботажном плавании; с другого — наш Таманский полуостров, и до него 25–30 километров, преодолеть которые при бортовой качке тяжело. Слава богу, встретился сухогруз с сердобольным капитаном, который предложил взять нас на буксир. Обсудить вариант мы не успели: в эфир вышли пограничники, которые тут же все это запретили и пригрозили карами. Мы с сухогрузом уже прошли таможню и представляли собой две разные «территории» без права контакта. К тому же при буксировке на волне мы бы точно лишились палубных уток. Выход нашелся: всю ночь мы шли в 10–15 метрах под бортом сухогруза с подветренной стороны. Не очень удобно, зато защита от волн!
Случается ли такое на ВВП? На наших озерах и водохранилищах бывают вполне морские условия. Например, устье Камы: поворот со стороны реки продувается с юга на север, и в Казани иногда днями ждешь погоду, чтобы пройти до Ульяновска. На Рыбинском водохранилище 63-й судовой ход (отрезок от Рыбинского гидроузла до Череповца не зря называют Бермудским треугольником) — сотня километров открытого пространства и мелководье; при сильном северном ветре оно становится похожим на кипящий котел с жесткой, бьющей в борт волной. То же можно сказать и про мыс Юрьевец на Горьковском водохранилище. Поэтому совет использовать в качестве прикрытия большой пароход пригодится и здесь.
Иногда внутренние воды преподносят сюрпризы покруче, чем в море, например один из рукавов Пироговского водохранилища. Когда-то, еще работая на речном флоте, я проходил там практику — тренировался отдавать якорь. Отдать-то мы отдали, а вот подняли еле-еле: он был обвешан бревнами, сколоченными скобами. На дно водохранилища ушло немало деревень, и, вероятно, якорь я отдал в какой-то сарай. До сих пор многие капитаны неохотно там становятся — можно ведь «поймать» и фундамент.
На реке совсем не проще, чем в море. Там по-другому. В море из-за удаленности от берега готовность должна быть выше, спасательных средств — больше, а без прогноза погоды выходить вообще нельзя. Плюсы — огромные пространства и большие глубины. Резкое падение уровня дна с 200 до 15 метров всегда вызывает тревогу, хотя, если
знаешь осадку своего судна, объективных причин волноваться нет.
По рекам даже крупные яхты нередко ходят с запасом в метр под винтами. В экстренном случае — пробоина или проблема с двигателями — можно вывести судно на мель или берег. При сильном ветре и волне легче найти укрытие. Но судоходство на реке сложнее: мели, узкие фарватеры… Практика на реке дает хороший опыт маневрирования.
Сейчас все больше владельцев яхт сами стоят у штурвала. Следует помнить, что и в море, и на реке важнейшую роль играет опыт. Управлять яхтой не так уж сложно, а вот на знакомство с местными особенностями иногда уходят годы.
